Храм памятник

Храм-памятник в честь Нерукотворного Образа Спасителя на реке Казанка

Без сомнения, святая святых Зилантова монастыря - первоначальная его "колыбель", братская могила воинов на берегу Казанки. Какова же дальнейшая судьба "святой купели православной Казани" после 1560 года? Обитель тогда, как мы знаем, перенесли, а за прежним покинутым местом надолго утвердилось печальное название "Убогого дома". Так называли его по привычке даже и в XIX веке, о чем пишет архимандрит Гавриил (Воскресенский), хотя к тому времени был уже построен Храм-памятник. Впрочем, есть сведения, что до памятника там некоторое время находилась монастырская богадельня - и название произошло от нее. Кроме того, "убогими домами" или "божедомками" на Руси называли все кладбища, на которых хоронили Христа ради бедных людей "без роду - без племени". Часто такими богоугодными делами занимались монахи близлежащих монастырей. Еще первоначальное место называли Вязком: низина была, действительно, топкой и вязкой ("как многие утверждают, тут росло вязовое дерево", - пишет о. Гавриил о другом варианте происхождении названия, но сам, кажется, тоже больше верит в "вязкое место": это намного более вероятно). Стояла до Храма здесь, в "вязком месте", лишь маленькая часовня.

История памятника в честь одного великого события в жизни Руси, взятия Казани, - удивительным образом началась в год другого не менее великого и грозного события - 1812 года. Эти две даты разделяют ровно 260 лет. В год Отечественной войны с Наполеоном монастырь отмечал свое 260-летие. В том же году ровно 200 лет исполнилось и освобождению Москвы от поляков, после которого по всей России было установлено празднование в честь Казанской иконы Божией Матери. Великие даты символически сплетались, а о древних подвигах необходимо было напомнить в новую трудную пору, для подъема духа всего русского общества.

По инициативе архимандрита Амвросия был открыт всероссийский сбор средств на Памятник. Он проходил в течение 10 лет, в 1813-23гг., а параллельно уже шло само строительство - случай уникальный. Это была самая грандиозная по масштабам стройка в истории Зилантова монастыря. И одно из самых важных событий православно - культурной жизни Казани в XIX веке. Подробнее история всероссийской подписки по сбору средств и история самого 10-летнего строительства будет изложена в главе про архимандрита Амвросия (Сретенского). Здесь же, в разделе, посвященном архитектуре, необходимо описать уже возведенный Храм-памятник - каким он вошел в жизнь Казани с 1823 года до наших дней.

Автором проекта был известный петербургский архитектор Н.Ф. Алферов. Ему Казань обязана появлением столь исключительного сооружения, не имеющего близких аналогов ни в нашем городе, ни вообще среди православных храмов России. Разумеется, внутреннее размещение основного объема, алтаря, иконостаса и других частей было строго каноничным, но вот внешний пирамидальный облик храма поражал и поражает своей неординарностью, которая ставит его в разряд совершенно уникальных в православном мире. Впрочем, сама исключительность места требовала и исключительности внешнего выражения (едва ли не крупнейшая во всей России братская могила павших в бою за неё витязей). Одно в России Куликово поле, одно Бородино, одно Чудское озеро и одна Казань.

И все-таки есть два основных объяснения постройки именно пирамиды. Архитектор Алферов, незадолго до этого побывавший в Египте, был хорошо знаком с древнеегипетской архитектурой, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Кстати, повышенный интерес к египетской культуре как раз стремительно распространялся тогда по всей Европе после похода Бонапарта в "Страну Пирамид". Но разумеется, это чисто внешнее, поверхностное объяснение. Оно верно, но лишь отчасти. Второе объяснение состоит в том, что перед нами не просто храм, а храм - гробница. Гробнице естественно иметь вид пирамиды или форму, близкую к ней. Вспоминается и форма "пасхи" - творожного изделия, освящаемого в Пасху Христову и символизирующего Воскресение Спасителя.

Непосредственным воплотителем проекта Алферова стал другой архитектор - А.К. Шмидт. Под его руководством и под личным наблюдением архимандрита Амвросия шло строительство. Именно Шмидт принял решение заменить предложенную Алферовым кирпичную облицовку храма облицовкой из "белого вятского опочного камня". Это существенно повысило стоимость строительства, зато сделало Храм - памятник более величественным и нарядным. 30 августа 1823г. он был наконец торжественно освящен архиепископом Амвросием.

Облицовка из белого камня - более подходящая к условиям Юга, чем к сырому и прохладному климату Среднего Поволжья, - вскоре дала течь, вскрылась и некоторая неприспособленность конструкции к болотистому, подтапливаемому Казанкой месту, поэтому в 1830-1832гг. понадобилась реставрация под руководством архитектора П.Г.Пятницкого. Формы храма были частично скорректированы, но в целом его облик почти не изменился. Необходимо отметить, что Пятницкий - один из самых знаменитых казанских архитекторов XIX века - незадолго до того руководил возведением великолепного комплекса Казанского Университета. Он отличился также при строительстве нового ансамбля Казанского Богородицкого монастыря и считался одним из лучших зодчих, творивших в стиле классицизма. Отпечаток классицизма сказался и в облике Храма - памятника -его 4 фронтонов и интерьера. Впрочем, почти все здания той эпохи в России носили печать классицизма и величественного ампира.

Облик Храма - памятника получился очень торжественным и поистине соответствующим тому

значению, которое ему придавалось. На пологом холме вознеслась величественная усеченная пирамида, увенчанная крестом. Длина, высота и ширина пирамиды составила 20м. 20 ступеней вели на холм, 4 портика по 2 колонны (итого 8 колонн) встали по всем четырем сторонам пирамиды, еще 8 колонн параллельно их стояли внутри - в самом интерьере церкви Спаса Нерукотворного, оформленной в пышном классическом стиле, чем-то напоминавшем стиль построенного почти в те же годы Казанского собора Петербурга (наш храм моложе его всего на десятилетие). Все колонны здесь стояли дорические, то есть простые и толстые, без тех украшений, что свойственны коринфским - и из-за того более величественные, словно бы древне-тяжеловесные по виду. Они только подчеркивали своим обликом монолитность всей пирамиды. На каждом фронтоне барельефом было выточено изображение четырехконечного креста, формой повторяющего Георгиевый крест (главный орден и главный священный символ победы в России). И каждый крест украшало барельефное "сияние" в форме солнца. А по бокам каждого портика было выточено по лавровому венцу, также символизирующему небесную награду витязям за победу.

Внутри храм был невысок и невелик по площади. Он занимал лишь центральную часть пирамиды, а по углам её, внутри очень толстых стен, размещались 4 маленьких кельи. Их крошечные окна можно заметить на фотографиях. Несмотря на скромные размеры, интерьер белокаменного храма - с белым же иконостасом (умеренно "по - петербургски" украшенным позолотой и узорами), с массивной кольцеобразной люстрой, был очень красив. Необыкновенная торжественность церкви - памятника чувствовалась во всем. У главного входа справа находилось изображение Александра I Благословенного, устроителя Памятника и недавнего победителя Наполеона; слева - Иоанна Грозного, победителя Казани. Они как бы встречали всякого входящего. Эти два изображения символизировали своеобразную преемственность древней славы, мост времен.

В самом храме находилась икона Спаса Нерукотворного - мера - копия со знамени Ивана Грозного при взятии Казани. Это была местночтимая святыня, известная, впрочем, и далеко за пределами нашего города. То, что мера была сделана именно с подлинного знамени и сделана абсолютно точно, неожиданно подтвердилось лишь в XIX в., в 1865г., когда в московской Оружейной палате исследователями были сделаны измерения знамени Ивана Грозного. Они полностью совпали с размерами копии, хранившейся в казанском Храме - памятнике. Другая, еще более почитаемая в народе икона - копия находилась в одноименной церкви Спаса Нерукотворного при Спасской башне Казанского Кремля. Так сразу две церкви в нашем городе были посвящены одной великой святыне. Ей приписывается помощь при взятии Казани. Именно с водружением знамени с образом Спаса на месте нынешней Спасской башни завершилась кровавая и долго шедшая с переменным успехом битва за Казань 2 октября 1552г. А утром этого великого дня, в канун штурма, перед знаменем - образом проходил общий войсковой молебен. "Характер Иоанна не преминул проявиться при этом - он льет слезы, смотря на образ Спасителя и выражает непоколебимое упование на одоление противников", - пишет историк протоиерей о.Платон Заринский, основываясь на Царственной книге XVI века. На вершине древка знамени был водружен крест св. Дмитрия Донского, побывавший на Куликовом поле. Неудивительно, что именно в храме, посвященном казанской победе и памяти всех воинов (молившихся последний раз в своей земной жизни перед чудотворным образом), оказалась эта древняя реликвия.

Но главной святыней Храма - памятника был и остается большой, пещерного типа, склеп под ним, наполненный открыто лежащими костями погибших воинов - и нет числа этим костям, ибо их слои простирались и простираются под землей на все четыре стороны от Памятника.

"Почему можно удостовериться в том, что отселе без всякой перемежки продолжается во все стороны могила?" - спросил государь Николай I во время посещения Памятника 19 августа 1836г. Его проводником и экскурсоводом был лично архимандрит Гавриил (Воскресенский) - как раз написавший накануне книгу о вверенном ему монастыре и о храме.

Архимандрит ответил, что когда незадолго до того хотели строить каменный пол склепа вместо деревянного помоста, то вынуждены были отказаться от этого из-за бесчисленного множества все новых и новых костей, которые вскрывались при попытке ремонта пола. И чем глубже и дальше в стороны, тем все больше и больше костей и черепов вскрывалось по всем направлениям. Император и сам воочию убедился в этом, когда архимандрит Гавриил просунул пук свечей за решетку, сквозь которую стало видно необозримое продолжение древней могилы с открыто лежащими разрушенными от времени скелетами. И сам деревянный пол был постлан на костях. Лишь отдельные останки были собраны в специальную раку-гробницу, перед которой теплилась во мраке вечная, неугасимая лампада - единственный источник света в полном мраке подземелья. "Мы были под теми сводами, где царствует совершенная темнота, где нет ни дня, ни ночи", - оставил воспоминания другой посетитель Памятника в те годы, краевед Н. Баженов. "И оно [подземелье] - есть лишь отверстие обширной могилы, покрытой дощатым помостом". Спускались туда паломники всегда со свечами, по глубокому сводчатому ходу, ведущему из верхнего храма. Несомненно, это оставляло неизгладимое впечатление в их душах, как об этом свидетельствуют все, кто оставил воспоминания.

Особый благоговейный трепет вызывала сама открытая гробница посреди склепа, устроенная в традициях древневосточных монастырей. В ней возвышалась небольшая пирамида из тех черепов, что удалось собрать. Уже упомянутая неугасимая лампада теплилась перед большим Распятием, стоявшим в головах гробницы. А по сторонам этой раки были выбиты 2 глубоко символичные священные надписи: "Больше сея любве никтоже имат  да кто душу свою положит за други своя" (Ин. 15,13) и "Возлюбленнии и прекраснии, неразлучни, благолепни в животе своем и в смерти своей не разлучишася, ныне орлов легцы, паче львов крепцы (2 Цар. 1, 23)". По отзывам паломников, здесь было очень похоже на святые монастырские, пещеры Ближнего Востока, также наполненные открыто лежащими черепами усопших и убиенных. Для Казани эта пещера - такая же святыня, как лаврские пещеры для киевлян. Но, увы, с советского времени она до сих пор заброшена, хотя сам Памятник, к счастью, сохранился и стоит на острове.

По описанию из книги “История Свято-Успенского монастыря”

писателя и историка Андрея Рощектаева